Основной критерий жизни сейчас – непрофессионализм. Во всём, почти всегда и до зубного скрежета. Как навязчивое состояние – повезёт в этот раз или нет, или снова, в очередной раз, это будут грабли, на которые я наступлю с рабочими-аматорами, студентками-учителями и прочими категориями жизни, когда только по результатам становится понятно, что ничего не вышло снова и снова. Мой строитель звонит по телефону, даже не скрываясь от меня, узнать, как делать раствор из пятисотого цемента. На том конце провода ему что-то поясняют, и он, положив трубку, поясняет уже мне: «Забыл, в каких пропорциях делать, уточнял». Будто бы, ну и пёс с ним, правда? Сделал, ушёл. Уже весной отошёл верхний слой бетонной дорожки. А рабочий этот из соседей, поэтому мы вполне закономерно адресуем вопрос к нему, как же это так вышло? И получаем вполне закономерный ответ – дожди, знаете ли, снег. То есть дорожка был рассчитана исключительно на сухую тёплую погоду. Мы даже не в качестве упрёка ему это сказали – просто интересно, где можно было ошибиться в таком будто бы нехитром деле. А мужчина-строитель, так, на минуточку, со стажем лет в двадцать, и с его слов может ну просто всё, умеет всё, делал всё. И снова мы слушаем пространный ответ о влаге, дождях и всё это с очень красноречивым пожатием плечами. Хорошо, переживём неровную выщербленную дорожку не самого эстетичного вида, но таких вот огрехов сейчас во всём, пачками, каждый день. Я не пойму одного, как Венеция стоит до сих пор? С дождями и влагой? И ещё мой рабочий грешит на цемент, апеллируя к самому из железных аргументов, что сюда хорошего не привезут ничего, цемент тому подтверждение. И к кому в таком случае мне адресовать свои претензии? К заводу-производителю цемента? К рабочему? Или к себе, что мы в это смутное время решили что-то починить, выбросив в который уже раз деньги на ветер. Ребёнок ходит на танцы. Кстати, ходит не так просто, а в «государственное» учреждение с именем и репутацией, годами формировавшейся до войны. Преподаватели сплошь студенты. Руководство не скрывает, что все преподаватели – студенты начальных курсов, потому что за «официальную» зарплату соглашаются работать только студенты. Типа того, что за 2000-3000 рублей в месяц выходить и что-то делать может только неопытная молодёжь. И как только они заканчивают вузы, происходит фьюить, и они уже танцуют в Китае за 1000 долларов по контракту. А здесь они чисто себе на чай зарабатывают, особо не парясь ни о чём и считая дни до диплома, чтобы сделать это самое фьюить. Конечно, о каком результате речь? Ни о каком. Что-то они делают, но это сложно назвать танцами в каком-то высоком понимании. Они занимают время ребёнка, учат его, но это какой-то процесс обучения без конца и без начала. И здесь тоже всегда можно сказать, что мы же пропустили, болели, а от этого не научились ничему. Но это нужно быть очень наивным человеком, чтобы верить такой логике. Я ничего не жду. Я хорошо понимаю, что это онанизм чистой воды. Мы ходим, нам кажется, что мы делаем всё правильно, мы обманываем сами себя. Рывки без движения вперёд, но с нас при этом ежемесячно берут 300 рублей на моющие-чистящие и костюмы. А учат нас бесплатно. И родители, не скрывая, говорят о том, что довоенные тренеры учили лучше, быстрее, результативнее. Ставили танец за два дня, могли, горели этим. А сейчас профанация во всём. И нужно быть или очень наивным человеком, чтобы верить, или закрывать на всё глаза, потому что даже это что-то - хоть что-то. И это ведь Луганск, «столица», так сказать, а что говорить об Антраците, где молятся на единственного тренера, авансом прощая ему всё, лишь бы он был, не уезжал, учил. Да я и сама ловлю себя на том, что с таким же трепетом отношусь ко всем значимым профессиям в своей жизни. Я несу детскому хирургу деньги, чай, конфеты, потому что он мне дорог, я боюсь, что он исчезнет в это смутное время, а он не скрывает, что удивляется сам, отчего работает ещё за эту зарплату. И я готова поощрять всё его внимание, направленное на нас – лишь бы он был, работал, брал трубку. Потому что с войной уехал наш невропатолог, ортопед, УЗИст, а это, знаете ли, потери для жизни маленького человека, для кого каждый год может быть потерей от неправильно поставленного диагноза. Можно было бы продолжать о качестве местной продукции, но боюсь показаться ворчливой старухой, которая не видит хорошего, маниакально выискивая плохое. Однако мой опыт этих трёх лет очень красноречив – каждый, оставшийся в городе, вполне смело заявил о себе, как о лучшем в своей области, потому что конкурентов нет – они выехали. И все освободившиеся ниши поспешили занять все те, кто мог годами ждать своего шанса на лучшую жизнь. Молодые, не очень опытные, но очень амбициозные. И это даже не всегда плохо, когда в общем и не касается тебя, но чаще всего плохо, когда ты вынужден или привыкать к браку, который тебе продали на очень приличную сумму, или не найдя никого лучше из специалистов. Собственно, самый распространённый ответ сейчас: «Все лучшие уехали, мне некого вам предложить». Это значит, что ты сам будешь искать себе на свой страх и риск специалистов, потому что гарантий нет, нет рекомендаций, и Интернет тебе в помощь. И всё, что ты можешь, это не связываться больше с теми, кто сделал тебе плохо. Но при этом, переплачивая за переделки или привыкая жить с этим браком. Исчерпав все варианты найти хорошего мастера, я спросила на рынке, есть ли кто-то у продавцов на примете. Мне дали номер телефона мастера. Мастер оказался парнем лет чуть за двадцать. Образование – фельдшер. Приехал чинить мне электроприбор. Пёс с ней со связью образования и опыта в ремонтных работах. После первого ремонта он приезжал ещё с десяток раз, пытаясь устранить или выяснить, от чего прибор не работает сразу после его отъезда. Но знаете, что самое забавное? Он брал деньги за каждый свой приезд. И за работу, и за приезд. В какой-то момент мне просто стало интересно, а прекратится ли это когда-то – выкачка денег? То есть понятия гарантии качества работы у него не было в принципе. И каждый раз он мне с упоением рассказывал, что он – лучший, что я не смогу найти никого лучше него… И, знаете, я думаю, хорошо, что это всего лишь мастер, а не врач, который ошибался бы с диагнозом такое же количество раз. Ольга Кучер, Луганск, "ОстроВ"
